Наконец-то наступила весна, снег растаял, травка зазеленела, птички вернулись с югов. Вон одна птичка пролетела по небу. Вот уже десять птичек пролетело. Внезапно их стало сто. Откуда- то появилось ещё девятьсот птичек, а получившаяся тысяча в короткий срок стала миллионом. Миллион незаметно превратился в миллиард и закрыл собой половину неба. Когда птичек стало триллион, их чириканье слилось в один непрерывный гул, а посреди дня наступила кромешная тьма. Зажглись фары автомобилей и уличные фонари. Охуевшие, в смысле очень удивленные, пешеходы остановились и стали смотреть на небо. Кто был внутри зданий, те не включая свет подбежали к окнам, думая увидеть солнечное затмение. На улице к чириканью квадриллиона птиц присоединилось раздраженное гудение автомобилей и матюги тех водителей, которые не смотря ни на что торопились по своим делам.
С неба закапало, и не успели люди попрятаться в укрытия, как на них обрушилась лавина птичьего дерьма. Оно хлынуло потоком по улицам, забрызгало стены и окна зданий, покрыло толстым слоем автомобили, залепило фары. Уровень говна угрожающе рос с каждой секундой, ливень всё усиливался. В зданиях позапирали входные двери. Те, кто к своему несчастью остались снаружи, теперь бродили во мраке по колено в дерьме, обтекая им же, и искали спасения. Одни пытались штурмом проникнуть в запертые помещения и били ладонями по засранным окнам, другие залезали на машины и пожарные лестницы. Из говна, которого вскоре стало по локоть, уже всплывали трупы захлебнувшихся, на них натыкались полуплывущие вслепую люди. Из машин выскакивали последние отчаянные, которые надеялись переждать ливень внутри, и быстро смешивались с безликой серой массой. Они пытались драться за места на крышах своих же автомобилей, но их сталкивали обратно.
Через какое-то время говна стало по колено даже тем, кто стоял на машинах. Многие бросались оттуда вплавь, но увязали в загустевшем помете и тонули, как в трясине. Остальные надеялись на прекращение ливня вплоть до того последнего момента, когда над поверхностью оставались только их заливаемые говном лица.
Сорок суток непрерывно льющегося птичьего дерьма не оставили шансов на спасение даже обитателям высоких небоскребов, потому что планету покрыл слой гуано толщиной в километр. Засрав все что можно, птички экспоненциально сократили свою численность до одной особи, и вновь засияло яркое солнце. Оставшаяся птичка полетела над белой подсыхающей пустыней, неся в клюве зернышко. Там, где она его уронила, начал расти во все стороны настоящий райский сад, питаясь влагой, многочисленными микроэлементами и гуминовыми кислотами. Земля расцвела зеленью. Сгустились тяжелые тучи и пролились на неё реками и озерами. Жить стало хорошо, но некому.
И однажды на Землю вернулись космонавты и космонавтки с МКС. Они быстро поняли, что случилось, и своими силами возродили человечество. Заодно также возродили червяков, тараканов и мышей-альбиносов. Лишь одинокий шимпанзе так и умер, не оставив потомства.
Так вот, о чем это я.
Космонавтов — с Днём!